В фойе зала Чайковского после концерта Мимиса Плесаса разговоры сводятся к одному. И русские филэллины, и сами греки в восторге делятся впечатлениями:
— Я сидел и удивлялся: как, неужели и эту музыку он написал? И к этому фильму тоже?!
— А я был уверен, что это старинная народная греческая песня...
Итак, Мимис Плесас — это автор греческих народных песен. Да еще — «старинных». Подходя к телефону, он может с полным правом отвечать: «Греческий народ слушает».
Еще Плесас — это композитор, обладающий наибольшим количеством наград среди греческих музыкантов. Куда бы он ни отправлялся на конкурс или фестиваль — в Америку, Японию, Испанию, Бельгию — отовсюду привозит первые награды и обожание публики. Москву он завоевал еще сорок лет назад, победив на молодежном фестивале в польском Сопоте и побывав с 25-ю концертами на гастролях в России вместе с певицей Йованной, исполнявшей его песни. Тогда в Союзе в считанные месяцы раскупили 18 миллионов пластинок, а новорожденных девочек во многих семьях называли в честь красавицы-гречанки Йованнами.
Спустя сорок лет он снова в России с единственным концертом в зале Чайковского по приглашению Генерального консульства Греции: говорит, что люди практически не изменились, радуется, что столица похорошела, и страшно жалеет о краткости визита.
— Господин Плесас, как вам понравились московские зрители?
— Потрясающая аудитория! Как будто мы давали большой концерт у нас, в Греции. Но я, тем не менее, не понимаю, как можно два с половиной часа слушать незнакомую музыку с таким неизменным вниманием и любовью!
— Как изменились москвичи за эти сорок лет?
— Этого я не успел понять. Меня, по крайней мере, они встретили все с той же теплотой. За эти несколько дней я познакомился с греками, которые родились здесь и которые прекрасно говорят по-гречески и знают традиции исторической Родины. Я увидел русских, украинцев, армян, которые изучают наш язык, преподают его в университетах. Все они дали мне почувствовать, что теми своими концертами в 60-е годы я добился всего, чего хотел: чтобы появились за границей люди, которые говорят по-гречески лучше нас, чувствуют греческую музыку лучше нас… Мне это было очень приятно. Нет, я не думаю, что за это время что-то могло серьезно измениться в людях — я верю, что измениться может витрина, а душа остается той же.
— Хорошо. Тогда скажем и о «витрине»…
— О Москве? С удовольствием. Она практически закончила свое превращение в современный мегаполис, и при этом не утратила своей красоты. Это удалось только Риму, Афинам и Москве. Мне очень жаль уезжать: я не успел сделать многое из того, что хотелось бы.
— Если бы удалось остаться еще на несколько дней, что бы вы сделали в первую очередь?
— Очень просто. В этот раз я не успел сделать две вещи: войти в метро и увидеть Университет. Я помню, как поразило меня метро сорок лет назад: я впервые видел столько людей, читающих в транспорте книги!
— А что вас заставляет так рано уезжать?
— В Греции меня уже ждет студия — к Олимпиаде 2004 года в Афинах вместе с моими коллегами мы записываем мою новую оперу. Ее тема — Амур и Психея, вечная история любви бога и смертной.
— Она будет звучать на мероприятиях самой Олимпиады? На каких?
— Этого я еще не знаю. Сегодня понятие Олимпиады ближе к области спорта, чем культуры как таковой. Но ведь существует еще и Культурная Олимпиада: для греков игры были не только состязаниями в физической силе, но и рядом самых разных мероприятий, на которых демонстрировался греческий дух — тот дух, который создал непреходящие трагедии и комедии, которые ставятся и сегодня.
— При подготовке к афинским играм уделяется огромное внимание именно этой, культурной части Олимпиады. Почему?
— Все по той же причине. Мы всегда пытаемся сохранить наш, греческий дух. Иногда можно слышать такие речи: послушайте, такое значительное событие и такие огромные деньги в него вложены — давайте пригласим к себе всемирно известное имя! Какой смысл в этом? Не лучше ли взять греческое имя, менее известное — и сделать его всемирным?
— А будет ли интересна в мире современная греческая музыка? Как она отличается от той, что слушает сегодня весь мир?
— Когда мы сочиняли наши песни, в эпоху для Греции очень сложную — 50-е и 60-е годы, мы мечтали о Прекрасном Завтра. И в нашей музыке — я говорю «нашей», потому что существуют и другие замечательные мои коллеги — мы смогли эту мечту выразить. Тогда-то Греции удалось на целых пятнадцать лет задержать наплыв зарубежной музыки, которая весь мир захватила с какой-то невероятной скоростью. Франция, со своей оригинальностью во всем, Германия с великолепными музыкальными традициями, столь мелодичная Италия — все они подверглись вторжению рока. Вся легкая музыка в какой-то момент стала англоязычной. А Греция в 60-е годы создала для нее барьер, который помог нам обрести эту привилегию — иметь собственную музыку. Ту, которую мы сегодня называем греческой музыкой. Для нас существовали не великолепные Beatles и блистательные Simon And Gurfunkel, у нас был замечательный Манос, замечательный Микис, замечательный Мимис... Греция — страна благословенная, соприкасающаяся своими сторонами с Европой и Азией, со множеством культур, у которых она многое воспринимала, постоянно совершенствуясь. До сих пор и в науку, и в искусство, и в музыку, конечно, греческая нация вносит свою оригинальную струю. Поэтому я очень горд, что я грек. Когда меня спрашивают о причинах моего успеха, я всегда отвечаю так. Во-первых, я рожден греком, и никогда не был филэллином. Во-вторых, моими родителями были греки, и в-третьих, учителя мои были со всего мира. Это и есть греческий композитор Мимис Плесас, который не стеснялся писать джаз, петь песни островов Эптаниса, завоевывать награды в Токио и Барселоне и отправляться с Йованной с гастролями по Советскому Союзу вместе.
— Кстати, ваши самые верные поклонники в России — те, кому удалось в 60-е годы побывать на ваших концертах, всегда интересуются судьбой Йованны. Как она, чем занимается сейчас?
— Йованна поживает очень хорошо. Она прекратила свою сценическую карьеру, хотя до сих пор поет чудесно, и начала писать. Сегодня она стала одной из наиболее успешных современных писательниц в Греции. Три ее книги стали сериалами на греческом телевидении. И когда я уезжал, она несколько раз напомнила мне, чтобы я передал от ее имени, насколько она любит этот народ, который заставил ее поверить в себя.
— Г-н Плесас, а что сказала ваша пятилетняя дочка, когда провожала вас в Россию?
— Она спросила: папулечка, а Россия далеко? А помнят там твои песни? Хочешь, я поеду и им их напомню? Я тогда обещал ей, что сам все выясню в России, привезу много фотографий, и если ей понравится то, что я расскажу, то в следующий раз обязательно возьму ее с собой.
— Так значит, за вами обещание приехать к нам снова?
— Даже два обещания. Первое я дал дочери, второе — зрителям на концерте. Прощаясь с ними, произнес по-русски фразу, которую выучил здесь сорок лет назад. «До свиданья». Насколько я понимаю, это означает обещание скорой встречи…
Татьяна ГОРОДНЯЯ
