Нашего сегодняшнего собеседника, Гавриила Попова, нет нужды подробно представлять читателю. Первый демократический руководитель столицы России – личность чрезвычайно популярная среди греков. Но если читатель позволит, я бы хотел предварить разговор с нашим гостем несколькими теплыми словами. За двадцать лет работы в журналистике мне довелось пообщаться с огромным количеством политиков, но таких приятных и умных собеседников, как Гавриил Харитонович, видит Бог, я не встречал. Горжусь этим знакомством, каждую встречу воспринимаю как праздник, который я бы назвал, может быть, несколько странным определением — интеллектуальный праздник. Такие люди, как Гавриил Попов, вправе не утруждать себя излишней дипломатичностью.
Он говорит всегда ясно и жестко. Если бы власти предержащие внимательно его слушали, это бы пошло на пользу стране. Журналистам с ним очень легко работать – достаточно просто расшифровать диктофонную запись. Сегодняшний наш с ним разговор, главным образом, о проблемах российских греков, хотя, разумеется, я не мог упустить случая поинтересоваться и отношением Гавриила Харитоновича к тому, что у нас происходит сейчас
в стране.
— Гавриил Харитонович, вы долгое время возглавляли общество греков на всем постсоветском пространстве. Как, на ваш взгляд, ощущает себя эта наша общность?
— Как ни странно, ситуация с греческой общиной в России не упростилась. Хотя для этого были вроде бы все условия – страна уже второе десятилетие развивается в демократическом русле. Не решены старые проблемы и возникают новые. Печально, но не доведен до конца процесс реабилитации греков как репрессированного народа. Мы уже ничего не просим, никакой материальной компенсации, нужна хотя бы моральная. Этого нет. Вторая проблема. Война в Чечне привела к определенному обострению всех национальных отношений. Этого в верхах не хотят признавать, но недавний всплеск в Татарии по поводу того, каким шрифтом писать, уже о многом говорит. Вроде бы десятистепенное дело, но стало предметом напряженности. Естественно, что рост этой напряженности не может не сказаться на греках. Третья проблема, от которой тоже никуда не деться, — обострение ситуации с кавказцами здесь, в Москве. Надо как-то на все это реагировать, пассивно сидеть и ждать совершенно недопустимо.
Еще проблема, которая продолжает меня волновать, — неудачная линия Греции в отношении греков, которые решили остаться жить в тех странах, где они родились и выросли. Вместо того чтобы форсировать предоставление гражданства, выдачу паспортов, выдумываются бесконечные ограничения, возражения, откладывания. Хотя, что Греция, собственно говоря, потеряет, если в других странах появится миллион греков — граждан Греции. У меня такое ощущение, что они доведут дело до того, что в России отменят двойное гражданство, и тогда всякий, кто будет этот вопрос поднимать, окажется преступником.
Далее представляется, что очень плохо организована вся греческая община, вернее, та ее часть, которая намерена жить здесь, в России. В деятельности общины все еще преобладает крен в сторону тех, кто или уехал, или собирается уехать, или имеет родственников в Греции. А ведь очевидно, что уже выделился слой людей, которые намерены жить здесь, в России, делать карьеру, растить детей. Значит, надо с этим слоем налаживать отношения, связи, чтобы они могли ездить на историческую родину. Эта часть греков, не видя для себя в деятельности общества ничего интересного, фактически самоизолируется. Много известных, интересных людей здесь есть, их надо организовывать. У меня есть подозрение, что все идет к созданию двух обществ. Одно будет заниматься теми, кто намерен жить в России, второе – теми, для кого главное в том, что происходит там, в Салониках.
Все эти проблемы требуют решения, серьезного подхода. Иначе мы снова можем оказаться между жерновами, как уже оказывались во время грузино-абхазского конфликта.
В российской Конституции разработки национальных проблем не движутся, представительства в Совете Федерации народов, которые территориально не обособлены, нет. Получается, чтобы иметь где-то представительство, сначала надо добиться территории. Что это за подход? Наоборот, надо думать не о том, чтобы народы территориально обособлялись, а о том, чтобы укреплялись культурно-национальные автономии.
— Насколько я понимаю, вас не устраивает и политика Греции в отношении к грекам за рубежом.
— Я думаю, греческое правительство неправильную стратегию избрало. Предлагает: возвращайтесь на историческую родину. Неудачная линия. Если бы половина тех денег, которые уходят на то, чтобы переехать, построить дом, тратилась здесь, мы уже и школы бы имели, и театр, и многое другое.
— У вас есть личные связи с Грецией?
— Связи, конечно, есть. Племянник, Юрий Куркурин, там живет, получил подтверждение своего медицинского диплома, хирург, сейчас уже стал хорошим врачом, оперирует. Там живет мой хороший товарищ, бывший политэмигрант, профессор Маос. Общаемся по телефону.
— А живьем?
— Я вас удивлю: ни разу не был в Греции. Как частное лицо я не хотел ехать, а официально меня не приглашали. Не знаю, как уж так получилось. Или социалисты в Греции под влиянием коммунистов, или посольство российское содействовало, во всяком случае, нормального предложения не последовало. А как частное лицо не езжу никуда вообще. Хватает официальных приглашений. На Кипре, правда, был, встречался с президентом.
— Расскажите о ваших корнях.
— Я происхожу из мариупольских греков. Мама из села Ялта, что недалеко от Мариуполя. Это была одна из самых больших греческих общин. Она вышла из Крыма, когда полуостров был под турками. Тогда, во время одной из русско-турецких войн Екатерина подписала мирный договор, в соответствии с которым христиане Крыма и русские подданные получили право переселиться в Россию. Конечно, русских подданных в Крыму не было, но греческие священники переписали в русские подданные 30 тысяч греков Крыма, и они решили переселиться на территорию России, в Приазовье. Нельзя сказать, чтобы это была совсем уж чуждая грекам земля, ведь в свое время там были древнегреческие колонии. Большую роль в этом переселении сыграл Александр Васильевич Суворов. Кстати, в организации переселения активное участие принимал и один из предков Андрея Дмитриевича Сахарова, у него прадед грек. Первый вопрос, который он мне в свое время задал, — действительно ли я грек. После чего сказал: я ведь тоже. Об этом Елена Боннэр писала подробно в своей статье «О греческих корнях Андрея Дмитриевича».
Что я помню из детства? Помню, как профессора ленинградские приезжали к нам изучать греческий диалект, записывали греческие песни, сказки со слов моего деда, бабки. К счастью, мариупольские греки не попали под волну репрессий. Говорят, в этом большую роль сыграла Паша Ангелина, которая чуть ли не лично к Сталину обратилась. Она мариупольская, соседка наша была, из соседнего села. Чистокровная гречанка. Гречанка на тракторе — это, конечно, очень интересно. Из Мариуполя вышел и Григорий Бахчиванджи, который поднял первый в мире реактивный самолет во время войны. Я горжусь своими земляками.
— Гавриил Харитонович, читаю ваши публикации в «Московском комсомольце». Понятно, что Попов не может без политики. Что в России сегодняшней вас устраивает, а что нет?
— Устраивает, конечно, то, что определенная стабильность возникла в стране, это безусловный плюс. Без стабильности нормального развития быть не может. Это нужно хотя бы для того, чтобы строить планы свои жизненные. Устраивает то, что ведется борьба, пусть не очень успешно, с паразитическими формами капитализма, появилась поддержка производства. В то же время вижу массу серьезных нерешенных проблем. Главная из них связана с приватизацией. Нет нормального рынка, главное — нет нормальной конкуренции. Раз мы не включаем механизма конкуренции, значит, для того чтобы проверить качество продукции и прочего, нам надо включать бюрократические механизмы. А это путь к взяткам, некачественной работе. То есть экономический механизм не заработал. Считаю нерешенной проблему использования природных ресурсов России. Государство должно держать это в своих руках. Сейчас получается, что сначала эта рента достается компаниям, потом государство пытается что-то у них прибрать. Но самая серьезная проблема — в отсутствии перспективной научно-технической политики страны. Чтобы страна процветала, она должна быть лидером хотя в одной-двух областях научно-технического прогресса. Разве можно быть лидером в XXI веке, живя на продажу нефти, газа? Для такой роли государству не нужны ни наука, ни культура, ни образование. Но и это не самое страшное. Беда в том, что государство не ставит перед собой задачу стратегическую. Это самое опасное для будущего страны.
— Государство занимается текучкой? Почему?
— Значит, текучка кормит. В текучке может любой шустрый заработать. В большом деле нужно голову иметь. При решении стратегической задачи произойдет отбор в элитный слой страны, и многие вполне эффективные в текучке деятели останутся не у дел.
— Будущим страны вы все-таки занимаетесь. Вы возглавляете Международный университет. Насколько успешной оказалась эта ваша практика?
— Во всяком случае, это первый по престижу негосударственный университет России. Десять лет – это возраст. Нас признают во всем мире. Это важнейшая задача для России. Если мы хотим иметь частный сектор в стране, значит, должны иметь и частное образование. Имеем лицензию Европейского союза бизнес-образования. Наши дипломы признаются в мире. У нас полторы тысячи студентов и слушателей. Это будущее России. Но не только этим я занимаюсь. Возглавляю Вольное экономическое общество России. Занимаюсь объединением всех экономистов страны. Не забыл и дела общественные. Хотя отошел от активной деятельности, но помогаю Михаилу Сергеевичу Горбачеву в строительстве социал-демократической партии, я член политсовета.
— Вернемся к вопросам личного характера. Когда-то вы любили с Лужковым в проруби бросаться. Любите вы, насколько я знаю, и в горы лазать.
— Горы не забываю. В прошлом году вместе с сыновьями поднялись на пять с половиной километров по склону Эвереста. Выше я никогда не поднимался. Это же высота Казбека, Эльбруса. В прошлом же году участвовали с сыном Василием в экспедиции на ледоколе «Ямал» до Северного полюса. Скупались, проплыли вокруг земной оси. Так что все в порядке, форму держу.
Беседу провел Юрий Айдинов