На Главную :: Греческая газета :: Сетевая версия

АРХИВ 2002 - 2003

29.03.24

  Дружба
Вне времени
и режимов
 

 Кала
Христугенна
И веселого
Нового года!

 Оазис
безопасности
Греция

АРХИВ
весь архив >>>  
КАРТА САЙТА
  ГЛАВНАЯ
  ПОСЛЕДНИЙ НОМЕР
  АРХИВ
  О ГРЕЦИИ
  СТАТЬИ
№3 Июль - август 2002 года
ГРЕКИ В РОССИИ 
 
Болеро

(почти документальная повесть)

 

Встреча с Одиссеем

Много лет назад, когда я еще жил в Москве, мы с ребятами часто бывали в Большом зале консерватории. Не могу сказать, что я фанатичный поклонник и тем более знаток симфонической музыки, но консерваторию посещать любил. Там была какая-то особая, очень своеобразная демократическая атмосфера: школьники, студенты, представители, как тогда говорили, научно-технической интеллигенции, просто случайная, может быть, впервые попавшая сюда публика - все чувствовали себя вполне комфортно, хотя и не забывали, что они находятся в "святая святых" русской симфонической классики…

Бывали здесь частенько и мы - студенты геологического факультета МГУ им. Ломоносова. Шел 1958 год. В марте месяце в Москве проходила вторая декада грузинской литературы и искусства. Музыкальным руководителем декады был Главный дирижер Тбилисского театра оперы и балета Одиссей Димитриади, на долю которого выпал особенный успех: он блестяще продирижировал в Большом театре балетом "Отелло" А. Мачавариани и операми "Орлеанская дева" П. Чайковского и "Невеста Севера" Д. Торадзе, а также дал ряд концертов. На одном из них я впервые услышал "Болеро" М. Равеля, которое сыграло, как потом оказалось, решающую роль в моей жизни… Однако вернемся к тем далеким и прекрасным дням нашей юности. На мое восприятие этого удивительного по своему замыслу и отточенного по музыкальной партитуре сочинения французского композитора-романтика повлияла, несомненно, и сама личность дирижера. Я как сейчас помню его яркую, колоритную внешность, динамичную и эффектную манеру дирижирования, необычную силу воздействия на музыкантов и публику.

Небольшого роста, ладно скроенный, с огромной копной жгуче черных вьющихся волос, крупным энергичным лицом, выразительными темно-карими глазами и красивыми, чуткими руками, которыми он извлекал из оркестра именно тот темп, ту музыкальную окраску, саму душу исполняемого произведения, заложенные в него композитором. Ко всему прочему, как потом выяснилось, Димитриади был не просто тезкой легендарного Одиссея, но и сам являлся эллином, греком из Батуми.

Среди оркестровых пьес М. Равеля "Болеро", подобно его вокальному циклу "Греческие песни", занимает особое место в творчестве композитора и принадлежит к наиболее значительным образцам французской симфонической музыки. В них наиболее ярко проявились большой мелодический дар, богатство инструментального колорита, красочность гармонии, ясность и изящество формы. В те годы "Болеро" М. Равеля было весьма популярно в нашей стране: оно звучало и в концертных залах, и на радио, и на телевидении. Эта, с первых тактов таинственно завораживающая, а в финале - торжествующая, мобилизующая всю инструментальную мощь симфонического оркестра мелодия была, как говорится, у всех на слуху.

Публика была буквально покорена и самой программой (кроме М. Равеля в нее вошли еще сочинения Э. Грига и И. Брамса), и высоким мастерством оркестрантов, и, конечно же, главным виновником, подарившим любителям симфонической классики этот чудесный вечер, - Одиссеем Димитриади. Цветы, аплодисменты, возгласы "браво" были тому неопровержимым свидетельством. После концерта незнакомые люди обменивались между собой свежими впечатлениями, на лицах, покидающих консерваторию, явно читалось полное душевное удовлетворение. Мы тоже горячо обсуждали между собой и сам концерт, и дирижера, с которым встречались впервые. Для меня же все это имело самое неожиданное продолжение. Буквально через три месяца нас направили для прохождения производственной практики на Бакинские нефтепромысла в Управление "Бузавнынефть", в ходе которой состоялась незабываемая поездка на знаменитые "Нефтяные камни"…

Фея на корабле

Погода в тот день стояла великолепная: безоблачное высокое небо, почти полный штиль на Каспии и легкий свежий ветерок. В порту нас ожидал вахтовый катер, который должен был доставить на "Камни" очередную смену нефтедобытчиков. Быстро погрузившись, мы, без лишней суматохи, отчалили и вышли в открытое море. Настроение у всех было приподнятое - ведь мы направлялись в легенду каспийских нефтяников. Я расположился у капитанского мостика, бросив прямо на палубу свой рюкзак, и приготовился к принятию "солнечных ванн"… Под убаюкивающий рокот мотора и легкое покачивание катера я уже начал подремывать, как вдруг до моего слуха донеслась мелодия, которую я бы узнал сразу же среди тысячи других: это было характерное для "Болеро" М. Равеля вкрадчивое вступление малых барабанов. Оно как-то особенно органично вписывалось в эту почти ирреальную атмосферу идущего в открытом море катера. Мое дремотное состояние мгновенно улетучилось и я пошел по направлению к радиорубки, откуда лились чудесные звуки… Дверь была открыта, за столом, на котором стоял проигрыватель с крутящейся пластинкой, - спиной ко мне сидел щуплый юноша в кепочке. На мой осторожный стук, он не реагировал, видимо, слишком был увлечен музыкой. Решив дождаться окончания мелодии, я присел на пороге рубки и, закрыв глаза, тоже, как этот юнец, отключился от всего происходящего вокруг: так мы и плыли - катер по морю, а я и мой незнакомец по волнам завораживающего нас "Болеро" … Темп музыки нарастал. К ведущим основную мелодию барабанам присоединялись все новые и новые инструменты: вслед за струнными, словно поддерживая их утонченные голоса, вступила сначала группа деревянных, а затем и медных духовых. Казалось, что уже не оркестр был источником мощного вала неудержимой мелодии, а само море источало из своей глубины поток все заполняющей энергии… Еще мгновение и словно, не выдержав демонического напряжения, достигшие своей вершины звуки, вдруг, задохнувшись от столь необычайной высоты, рухнули разом с крутизны в пропасть, смешав при своем падении всю столь тщательно возводимую партитуру в грохочущий камнепад какофонии и … внезапно смолкли.

Воцарилась абсолютная тишина … Я открыл глаза от легкого прикосновения к моему плечу чьей-то руки и увидел склонившегося надо мной "юнца", оказавшегося симпатичной девушкой. Вас укачало? - спросила она меня участливо. Приятно удивленный таким неожиданным превращением я сделал какое-то неопределенное движение головой и поднялся с порога рубки. Девушка оказалась одинакового со мной роста и мы, встретившись явно заинтересованными взглядами, на какое-то мгновение застыли, как в детской игре "замри!"… Оставшийся отрезок пути и весь обратный рейс мы с Леной, так звали девушку, провели в откровенной беседе. Оказалось, что наши родители были высланы в начале 30-х годов в Казахстан за принадлежность … к греческой нации. Была такая полоса в истории СССР, когда целый ряд народов, в частности, поляки, калмыки, балкарцы, греки подвергались насильственной депортации по национальному признаку из мест их исторического компактного проживания в Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию и другие "не столь отдаленные места". Официальная версия этой акции обосновывалась необходимостью "ослабления межэтнической напряженности", в действительности это было начало осуществления "новой национальной политики" пришедшей к власти после Октябрьской революции партии большевиков и ее непосредственных творцов В. Ленина и И. Сталина. Суть же состояла в том, что общегосударственная модель строительства новой, послереволюционной России предусматривала не столько союз равноправных народов и наций, сколько выделение своего рода избранных (титульных, номенклатурных) из них в особом советском варианте.

Без вины виноватые

К разряду "текучих национальных групп", не имеющих определенной классовой структуры и территории были отнесены наряду с поляками, финнами, корейцам, болгарами и греки. Такой подход к оценке народов открывал широкие возможности прибегать к антиконституционным манипуляциям: у национальной группы нет исторической территории, значит, ее можно легко переселять…

Как все это происходило на самом деле наши родители в полной мере испытали на себе, когда однажды ночью (сценарий везде практически был один и тот же: будь то греки, или другие "нацмены"), наряд НКВД (Наркомат внутренних дел) нагрянул с обыском, перевернув в доме все кверху дном, и объявил, что на сборы дается 3-4 часа, по истечении которых все члены семьи должны явиться на сборный пункт, взяв с собой только самое необходимое… А затем долгий тяжкий путь в битком набитых людьми товарных вагонах для скота. Наши семьи попали в Казахстан: моя - из Краснодарского края; Лены, как это не покажется странным, - из Подмосковья. Нам еще, можно сказать, в какой-то мере повезло: мы родились уже на казахской земле и не испытали всех ужасов этого "путешествия". Вот только один из эпизодов, рассказанных нам. Шедший по окраине поселка на "черепашьей" скорости "товарняк", вдруг начал тормозить и с визгом остановился. Послышались какие-то команды сопровождающих состав конвоиров, лай сторожевых овчарок и детские голоса. Как потом выяснилось, в одном из вагонов, воспользовавшись медленным ходом поезда, была предпринята попытка через находящееся под самой крышей окно (сломав предварительно решетку) спустить на связанных в виде веревок тряпках пару чайников и бидончик в надежде, что кто-нибудь из сельчан догадается - люди из вагона просят воды. И, действительно, самыми сообразительными оказались мальчишки, которые обычно всегда играют у полотна железной дороги. Они сразу же оценили обстановку и уже через мгновение неслись, сломя голову, к болтающейся на веревках утвари, успев предварительно набрать воды у вокзальной колонки в свою посуду. Всю эту суматоху и засекли конвоиры, тормознув состав и выпустив на поселковых ребятишек собак. Пацаны, разумеется, бросились врассыпную. Окно наглухо заколотили досками, и узники продолжали свой тернистый путь…

В 1956 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР, снимающий с депортированных народов статус спецпоселенцев, воспользовавшись которым, я сумел поступить в МГУ им. М. Ломоносова. История эта тоже была непростая. Лене повезло гораздо меньше. Так сложились обстоятельства, что с большим трудом ей удалось окончить школу, а потом еще долго добиваться получения аттестата зрелости. В результате - год пропал. Пришлось устраиваться на работу. Однако, как говорится, свет не без добрых людей: нежданно-негаданно семье представилась возможность переехать в г. Баку, где на летнее время Лену взяли на вахтовый катер нефтяников в качестве помощника радиста - так официально называлась ее должность. Приходилось же делать все: готовить еду команде, мыть посуду, стирать и массу всяких поручений. Зато начальство дало хорошую характеристику и рекомендацию для поступления в Азербайджанский политехнический институт на заочное отделение геологоразведочного факультета.

Греческая ханум

Общность наших судеб, одинаково эмоциональное восприятие музыки Равеля, на редкость спокойный и приветливый Каспий сделали свое дело - уезжая после окончания практики в Москву, сердце свое я оставил в Баку. Письма, открытки, телеграммы и телефонные разговоры составляли непрерывный, как сейчас принято говорить, информационный поток между Москвой и Баку, между мной и Еленой. Мои однокурсники, разумеется, тут же прозвали меня "Бакинским греком" и каждый из них непременно просил передать от него привет моей Елене-Ханум, смешав воедино греческий и азербайджанский колорит нашего с Леной знакомства и дружбы. Так или иначе, но когда на Комиссии по нашему распределению после окончания учебы в МГУ выяснилось, что есть одно место в Баку, все ребята единодушно решили просить руководство факультета предоставить это место мне.

Так к общей нашей радости мы с Леной снова были вместе и теперь уже навсегда. Я стал работать на промыслах в Управлении "Бузовнынефть" (недалеко от Баку), а Лена еще продолжала учиться и все также "ходила" на вахтенном катере. Через год в нашей семье произошли два важных события - родился сын, которого в честь моего деда мы назвали Яннисом; Лена - окончила институт, но, естественно, пока оставалась дома. Жизнь потихоньку налаживалась: я днями и ночами пропадал на работе; сын рос, доставляя всем нам радость; Лена поступила в аспирантуру на заочное отделение. Спустя два года у нас произошло прибавление - родилась дочка, которой мы, теперь уже в честь матери Лены, дали имя - Афина.

Время летит быстро: дети окончили школу и умчались в Москву. В МГУ (Яннис - на геологический, Афина - на юридический). Конечно, мы гордились тем, что оба стали студентами столь престижного ВУЗа, хотя и беспокоились - как они там одни, без нас … Однако дела у них шли более или менее нормально как в учебе, так и в общественной, как тогда говорилось, жизни. Греки - народ музыкальный, эмоциональный, и поэтому, разумеется, Яннис и Афина, стали участниками студенческого ансамбля "Песни мира и дружбы". После одного из выступлений к ним подошли молодые люди и представились: "Мы московские греки. Хотим пригласить вас в нашу кофейню, где проходят встречи с греческими политэмигрантами". Так наши дети впервые познакомились с целой группой своих соплеменников, которые хотя еще и не представляли собой какую-то сплоченную организацию, но уже интуитивно стремились к ее созданию, что, впрочем, и осуществилось спустя некоторое время. когда на волне демократических преобразований, имевших место в нашей стране в конце 80-х годов, произошел интенсивный рост и развитие национальных общественных объединений. Разумеется, что и Яннис с Афиной оказались вовлеченными в этот своеобразный круговорот массового обретения чувства принадлежности каждого гражданина к той или иной национальности. Масштаб этого феноменального явления можно легко себе представить, если вспомнить, что по своему этническому составу население нашей страны состояло из более чем 170-ти национальностей.

Зов крови

Мы очень обрадовались, когда дети сообщили нам, что они будут участниками международного фестиваля греческой культуры и искусства, завершение которого планировалось провести в Греции и на Кипре. Нам ведь с Леной не довелось побывать на своей исторической родине, хотя и слышали, и читали мы о ней много. В своих последующих письмах ребята с восторгом сообщали, как гостеприимно встретила их древняя земля Эллады, как много новых друзей они обрели среди греков, проживающих не только в самой Греции, но и по всему миру, даже в Австралии. Эта поездка во многом определила дальнейшую судьбу всей нашей семьи. Вернувшись в Москву, оба стали усиленно заниматься греческим языком, изучением обычаев, традиций, народными танцами. В меру своих сил и способностей, мы, разумеется, знакомили их со всем этим с раннего детства, однако, одно дело, когда ребенок воспринимает взрослые рассказы как урок; другое - когда он сам побывал на родине его предков, "поварился" в этом древнем котле мировой цивилизации и культуры, увидел своими глазами в оригинале многие "картинки" из школьных учебников по истории и литературе, окунулся в совершенно необычную по своему ритму атмосферу повседневной жизни греков, и всем этим был не только очарован, но и поражен до самой глубины своей юной души, так мгновенно и благодарно откликнувшейся на "зов крови". Свою роль сыграли, разумеется, и происходившие тогда трагические события в Сумгаите и вообще во всем "Союзе нерушимом республик свободных".

У каждого из нас на этот счет есть своя точка зрения, и как бы официальная пропаганда не пыталась объяснять тогда и сейчас причины распада некогда могучего "оплота мира, демократии и социализма", мы все равно останемся каждый при своем мнении, так как этот процесс прошел по нашим душам и сердцам, оставив на них до сих пор не заживающие раны.

Обстановка в Баку к этому времени резко изменилась. Курс руководства Азербайджана, направленный, прежде всего на отторжение от России, ориентировку в духовно-религиозном плане на исламский мир, приоритетность национальных интересов титульной нации, привели к заметному изменению в этнической палитре Республики: из 392 тысяч русскоязычного населения (по данным переписи 1989 г.) свыше 200 тысяч выехало в Россию на постоянное место жительства. Оставшаяся часть в основном была представлена людьми пенсионного возраста или состоявшими в смешанных браках.

К завершению своей трудовой деятельности приближались и мы с Леной, но еще продолжали работать. Стало ясно, что надо принимать какое-то кардинальное решение: дети - в Москве, и к нам уже не вернутся; мы - завтрашние пенсионеры здесь, как впрочем и везде, никому не нужны. Помог случай. Мать Лены (отец погиб на фронте) - родом из Подмосковья, постоянно поддерживала связь со своими односельчанами: обменивались поздравлениями, иногда отправляли друг другу небольшие посылочки, изредка ездили в гости. В последний свой приезд наша бабушка, как потом выяснилось, провела "большую агитационную кампанию "по устройству будущего своих внуков. Проще говоря, попыталась породнить их с местными "кадрами" на выданье. Операция эта проводилась в строжайшей тайне и никто из нас об этом, разумеется, не знал. Секрет бабы Афины открылся в день ее похорон, когда в Баку из Подмосковья пришли к нам телеграммы с соболезнованиями. В одной из них так прямо было и сказано - "…жаль, что не сбылись наши с тобой планы породниться". Так или иначе, но не состоявшееся сватовство обернулось неожиданным финалом - нам посчастливилось обменять свою квартиру на Подмосковье и даже устроиться с работой.

А другим? Выйдя на пенсию, я, как вероятно и многие другие, стал больше читать различной научно-популярной литературы, особенно в области межнациональных отношений, увлекся этой проблемой и как-то буквально наткнулся на одну интересную работу, которая касалась лично меня и подобных мне "иностранцев у себя дома". Оказывается, что в таком положении находится около 60 млн. человек (25 млн. русских и 35 млн. иных национальностей), а само это пространство стало своего рода ареалом переселения народов, регионом репатриации. Круг, как говорится, замкнулся: сначала (30-50 гг. советской власти) - насильственная по национальному признаку депортация (кстати, российские греки, как и ряд других народов, так до сих пор и не получили законодательного акта о своей реабилитации), а теперь (на волне роста национализма титульных наций в образовавшихся новых государствах) - дискриминация, преследование и "выдавливание" представителей иных национальностей на свою историческую родину по тому же самому национальному признаку, т.е. вынужденная репатриация.

Мелодия жизни

Наш переезд способствовал тому, что вся семья вновь оказалась в сборе, но этот счастливый миг продлился не долго. Дети, испытывая сильное тяготение ко всему, связанному с Грецией, и после окончания МГУ не изменили своему чувству и, овладев довольно прилично родным уже теперь для них языком, посвятили себя укреплению и развитию партнерства между деловыми кругами двух наших стран. Ритм современной жизни почти не оставлял им свободного времени и поэтому мы виделись все реже и реже, хотя и не можем пожаловаться на недостаточное внимание к себе с их стороны: постоянно звонят, иногда приезжают; грех жаловаться… А что мы? .. Конечно, как и все родители, понимаем, что детям нашим сегодня не просто "выбиться в люди", стараемся чем-то помочь, но главное - не мешать, "не учить жить", тем более, что все наши знания и опыт по этой части относятся к совсем другой жизни, которая уже никогда не вернется в свое "русло". Канула в Лету наша когда-то общая Родина, одна шестая часть планеты Земля - Союз Советских социалистических Республик. Сожалеем ли об этом? Трудно сказать, но грустим частенько. С грустью вспоминаем своих сослуживцев и соседей, хотя и в те времена не все в наших взаимоотношениях было радужным и безоблачным; грустим по Каспию, по Бакинскому рынку. А можем быть это грусть о нашей далекой молодости? Кто знает…Но когда нам случается, бывая в Москве, увидеть афишу, анонсирующую исполнение Болеро М.Равеля, мы обязательно посещаем этот концерт, где бы он ни проходил. Порой дело доходит до курьеза. Однажды мы узнали уже под вечер, что какой-то провинциальный камерный оркестр выступает в одной из музыкальных школ в новом микрорайоне с программой, посвященной М.Равелю, уговорили сына нас туда отвезти. Приехали поздновато. Концерт уже начался, и нас не хотели пускать, но Яннис сумел уговорить администратора и мы устроились на двух табуретках почти у самой сцены. Как раз в тот самый момент, когда начали свое вкрадчивое соло малые барабаны оркестра. Наверное, смешно было наблюдать со стороны как два "старых гриба", тесно прижавшихся друг к другу, слегка покачивались в такт музыки, сентиментально закрыв глаза. Откуда им было знать, что именно эта мелодия французского романтика стала для нас мелодией всей нашей жизни…

Автор статьи: А.Коцонис

назад >>> 

 © 2002-2003,
 ГРЕЧЕСКАЯ
 ГАЗЕТА