Cудьба греческой революции против турецкого ига после шестилетних кровопролитных боев с египетскими и турецкими войсками оказалась решена в морском сражении в Наваринской бухте 8/20 октября 1827 года.
Независимость первого небольшого греческого государства (Пелопоннес, Румели, Киклады) была завоевана после Русско-турецкой войны 1828 года.
Однако, разгром египетского флота при Наварине силами флотов России, Франции и Англии заставил отступить египетское войско и предопределил военный исход борьбы.
Русская эскадра вошла в Наваринскую бухту в самый решающий момент боя и склонила чашу весов в пользу флота трех держав.
«Греческая Газета» в этом небольшом посвящении Наварину публикует описание сражения из книги А.И. Ясонидиса «Восстань, Греция, восстань!»
Морской флот трех великих держав подходил к греческим берегам. Ибрагим-паша прибыл в Наваринскую бухту на западе Пелопоннеса, приведя в нее весь свой флот и новые свежие подкрепления. К его потрепанным кораблям и морякам прибавилось вооружение и провиант, которые были посланы ему из Египта Мехмет-Али. Однако против турецко-египетского флота уже шла армада русского, английского и французского флотов, жаждущих сражения.
Три адмирала потребовали от Ибрагима остановить враждебные действия и предотвратить ненужное кровопролитие. Ибрагим-паша и слушать не стал предложения союзников. Но все же, одумавшись, сообщил им, что он должен получить указания от своего верховного командования из Египта и Константинополя.
Через несколько дней Ибрагим получил приказ от султана, чтобы он не нарушал договор морского союза Египта и Турции и чтобы предпринял необходимые усилия подавить революцию на Пелопоннесе.
Во исполнение приказа Ибрагим развернул корабли и армию на Пелопоннесе. Но они вместо спасения принесли ему окончательную катастрофу. Так приходит обычно бесславный конец ко всякому, кто безудержно кичится своими успехами и победами.
Моряки, узнав об ультиматуме, решили выйти в лиман Наварина, где находился центр снабжения Ибрагима, т.е. склады и базы, чтобы заставить его объявить свое решение.
Турецкое командование отдало своим кораблям распоряжение, чтобы они не открывали огня, если не последует нападение со стороны вражеской эскадры.
8 октября 1827 г. пополудни тройственный союзнический морской флот во главе с Кодригтоном начал входить в лиман Наварина. Три адмирала располагали 26 кораблями с 1270 орудиями, в то время как Ибрагим располагал значительно большей и весомой силой в 120 кораблей, из которых 82 (с двумя тысячами орудий) были пригодны к военным действиям.
Противники были осведомлены о количественном составе флота друг друга, но никто не знал, какова качественная потенциальная сила этих кораблей и орудий.
Египетский адмирал Тахир-паша счел нужным официально уведомить Кодригтона, чтобы корабли под его командованием не входили в лиман. Ответ англичанина Кодригтона был коротким: «Прибыл давать приказы, но не получать их!» И союзный флот трех держав взял курс прямо в бухту. Турки недолго раздумывали: открыли огонь по английской лодке, на которой было отправлено уведомление. Союзники ответили залпом. Началась опасная морская битва...
Она продолжалась четыре часа. Всю бухту заволокло густым дымом. Воздух сотрясался от страшного грома орудийных выстрелов, которые не умолкали ни на секунду.
Остановим свое внимание на действиях русского флота, принимавшего участие в Наваринском сражении в 1827 г.
... Лицо английского адмирала было омрачено какой-то думой и заботой. Он испытывал критический момент. И вдруг оно озарилось ярким светом и широкой улыбкой, когда перед его глазами показались русские корабли.
— Слава богу! — произнес вслух английский адмирал, и облегчение выразилось во всей его фигуре.
Фрегаты трех сильнейших мировых держав подходили к южным берегам Греции готовые сокрушить любого противника. Они прибыли величественно, весомо, чтобы продиктовать условия и решить судьбы множества людей, десятков и сотен тысяч на весах справедливой Фемиды. Впереди шел русский «Азов», на мостике которого маячила фигура адмирала Михаила Петровича Лазарева, которого русские флотоводцы знали как одного из основателей русского флота. С 1822 по 1825 гг. он совершил путешествие вокруг света и побывал даже у берегов Южного полюса па корабле «Мирный».
И вот началась жестокая бойня, а в ее пекле — Михаил Лазарев. Как видно, русские бьют своими батареями повсюду метко и точно, целясь по турецким кораблям. Египтяне вот уже несколько лет, как стали союзниками турок, рассчитывая на непобедимость Османской империи, которая, в свою очередь, преследовала в этом союзе исключительно свои интересы. Эти две страны удачно нашли друг друга в этом единении жестокости и деспотизма, не имея в этом себе равных.
Великие державы поставили себе целью не только доказать свое превосходство над Османской империей, но и навсегда ограничить сферу ее влияния в Средиземном море.
Канонада различных видов орудий не утихала продолжительное время, и только с наступлением темноты бои прекратились. На другой день, когда солнце рассеяло густой туман и дымовую завесу, началась обычная жизнь на кораблях. Только осколок снаряда, ударивший по помощнику командира русского корабля, сразил его намертво, и труп моряка горел и тлел еще продолжительное время.
Русские «батареи превратили многие вражеские корабли в куски металла, совершая свой урон. Помаленьку начинает загораться все и трясет воздух» — так описывал эту операцию русских кораблей известный военный историк М. Богданович о Наваринском сражении. Оно было разгромным, т.к. союзники били по кругу противника с трех позиций, расположенных треугольником. 84 пушки били непрерывно по турецким кораблям, не останавливая канонаду. Где им, туркам, было устоять перед таким натиском, и против кого направлять свои удары, если тебя бьют слева, спереди, сбоку, и сзади.
Капитан французской фрегаты «Бреслау» в какой-то момент увидел, что русский «Азов» попал в трудное положение. На всех парусах корабль понесся на помощь и вклинился между ним и английским «Альбионом». Командующий британской эскадрой был ранен ранен и его заменил контр-адмирал Лангиевели. Он один вступил в бой против пяти турецких фрегатов, удерживая свои позиции целых два часа, непрерывно бомбардируя противника...
Видя сложность положения «Альбиона», русский «Азов» с непостижимой легкостью понесся к нему на помощь и начал сокрушать один за другим турецкие корабли, потопив два фрегата, и разбив корпус флагманского корабля Тахир-паши.
«Азов» в жестокой схватке, в которой он оказался один против трех неприятельских кораблей, сам серьезно пострадал за время смертельных боев. Команда корабля понесла тяжелые потери — 24 убиты и 37 ранены. Мачта корабля кренилась, едва удерживаемая перебитыми вантами. В корпусе корабля зияли пробоины. Но израненный «Азов» не отступился. Одно за другим он посылал ядра по турецким кораблям, семь из которых попали точно в цель, пробив корпуса турецких кораблей.
Надо сказать, что изувеченный корабль все же добрался до порта приписки, на Балтику, и с почестями был сопровожден на вечную стоянку по именем «Память Азова».
Невозможно оставить без внимания еще один эпизод, в котором русские моряки показали себя настоящими героями. Раненный осколком в руку мичман Бутенев, истекая кровью и пренебрегая сильной болью, оставался на посту у батареи, которой руководил во время боя.
Только лишь по приказу он спустился в трюм, где его стали готовить к серьезной операции. В это время была получена радостная весть о пол-
ной капитуляции турецких кораблей.
Бутенев, услышав об этом, хитростью ускользнул из рук врачей, вернулся на палубу и в возбужденном состоянии всеобщего ликования стал у своего поста, чтобы приветствовать вместе с другими моряками свершившуюся победу.
Подобный героический поступок повторил и капитан другого судна — Швинкин. Тяжелораненый с самого начала боя, он оставался на своем посту, на капитанском мостике. Стоя на коленях и держась за канаты, чтобы не упасть, мужественный моряк в течение четырех часов командовал кораблем до самого окончания боя.
А Хрущев, капитан небольшого судна «Константин», заметив двухмачтовый бриг, терпящий бедствие, бросился ему на помощь. Добравшись до него, он бросил ему канат, чтобы пришвартовать его к корпусу «Константина». Осуществив эту операцию, Хрущев вывел тонущий корабль из боя.
Другой русский корабль — «Александр Невский», которым командовал Модест Богданович, отец адмирала Богдановича, автора истории мореплавания России, повторил подвиг «Константина». Он выручил в бою поврежденный фрегат «Талбут» и помог ему удержаться на плаву.
В числе моряков «Азова» было три грека. Один из них лоцман С. Балурдос, которого греки знают не только как капитана-героя, но и как хозяина знаменитой таверны «Прекрасная Греция», которая играла столь важную роль все эти годы. Греки будут еще долго помнить эту таверну и она вновь будет возрождена как посланник России в Греции.
Второй грек Катаказис — политический символ Хейтена, а позже посол России в Греции, о котором у всех знавших его, остались только хорошие воспоминания.
Третий грек — Иоаннис Папаригопулос, который стал одним из лучших друзей Греции на море, а впоследствии и консулом России в Патрах. Он обладал отменным здоровьем и его внезапная смерть от сердечного приступа стала для всех неожиданным ударом. В музее Бенаки до сих пор хранятся его личные вещи, в частности, его любимые часы.
